Только в 12 часу дня неприятель явно обнаружил направление своей атаки на войска князя Голицына. Кроме пяти ненадежных полков русской армии здесь никого не было: даже легкая конница была у Голицына в самом незначительном числе. Несмотря на это критическое положение Обсервационного корпуса, главнокомандующий не усилил свой левый фланг ни одним человеком: первые распоряжения Салтыкова направлялись к устройству возможно сильной обороны центра - Б. Шпица за Кунгрундом,
поперек фронта прежней позиции, параллельно фронту гренадерского полка Шуваловского корпуса. Для сего, еще до атаки горы Мюльберг, все гренадерские роты корпуса Лаудона и полки Баденбаденский и Лаудонов были переведены через Лаудонов овраг на Б. Шпид и поставлены в частном резерве за Вологодским и 3-м Гренадерским полками. Кроме того конница, бывшая всею массою за правым флангом, получила следующее назначение:
1) 15 эскадронов русских конно-гренадер и драгун стали у подошвы высоты, около Кунгрунда;
2) сборные эскадроны от кирасирских полков, Кирасирский Его Высочества и 3-й (всего 13 эскадронов) присоединены к коннице Тотлебена, поместившейся за крайним правым флангом;
3) оставшиеся эскадроны Новотроицкого, Киевского и Казанского кирасирских полков (всего 9 эскадронов) с Чугуевскими казаками поставлены в Лаудоновом овраге;
4) гусарские полки Лихтенштейна и Левенштейна продвинулись между 1-й и 2-й линиями на Жидовской горе, а полки Коловрата и Витенберга поднялись на Б. Шпиц, за 2-ю линию русской пехоты;
5) в общем резерве, у Ротефорверка, оставались гусарские полки: Надасти, Кальноки и Сербские гусары.
Бой за Мюлъберг.
Около 11 часов дня, когда артиллерийский огонь прусских батарей с М. Шпица и Третинских высот с прежнею силою был направлен главным образом на левый фланг русских, массы неприятельской пехоты и конницы обнаружились в трех пунктах: главная часть прусской пехоты, построенная в две линии, имея левее конницу, - на левом берегу р. Гюнер, около М. Шпица, а две другие массы- на правом берегу этой реки, около Бишофзее и Третина. В 11 1/2 часов особые колонны от этих групп начали спускаться с высот и направились с фронта и левого фланга на войска князя Голицына. Невыгоды линейного расположения окопов, - т. е., без применения их к местности, - тотчас же обнаружились: лощины бывшие впереди русских укреплений, не могли быть обстреливаемы, вследствие чего в самое нужное время русские войска "стрелять перестали, а ожидали непоколебимо неприятельского приближения".
Атакующий значительно превосходил в своих силах войска князя Голицына, имевшего всего 15 слабых батальонов, вынужденных при том принять атаку с фронта и фланга, при крайне неблагоприятных условиях. Одно то, что русская артиллерия перестала стрелять в самую решительную минуту и тем потребовала от пехоты "непоколебимой" твердости, - было первым шагом к полному поражешю левого фланга русских, так как именно войска Обсервационного корпуса, по своим качествам, требовали самого широкого, всестороннего, если не материального (в смысли потерь в рядах наступающего), то по крайней мере нравственного содействия артиллерии. Прусские войска (атаковавшие со стороны оврага Бекер-8-ю батальонами), спокойно сформировали три группы и, имея в голове гренадерские батальоны, стремительно атаковали гренадерский полк Обсервационного корпуса сначала с фланга, а затем и с фронта, линиею, успевшею подойти со стороны Третина. Едва 5-й и 3-й полки того же корпуса переменили фронт на лево и стали поперек Мюльберга, как гренадеры Шуваловского корпуса были сбиты, в полном беспорядке бросились с Мюльберга к болотистому берегу Одера и продолжали свое беспорядочное отступление к конно-гренадерам. 1-й и 4-й полки, переменив фронт, образовали 2-ю линию за 5-м и 3-м и хотя задержали неприятеля, но на самое короткое время. Не смотря на тесноту на высоте Мюльберга, Фридрих II выдвинул против двух коротких и слабых русских боевых линий батарею, которая картечным огнем обстреливала перестроение и отступление Шуваловцев.
Слишком очевидно, что на несчастное детище графа Шувалова, его Обсервационный корпус, выпала труднейшая задача, под силу для разрешения лишь лучшим войскам; а потому естественно, что вскоре обе линии Голицына последовали примеру своих гренадер, бросились вниз к Эльзбушу и вместе с тем, этим беспорядочным отступлением, раз навсегда оставили ряды русской пехоты, так как вскоре этот корпус быль расформирован.
Этот первый успех пруссаков не мог иметь решительных последствий. Им предстоял еще ряд весьма трудных задач: переход через Кунгрунд, занятие Б. Шпица, атака Лаудонова оврага; только по выполнении всего этого они могли, приступить к последнему решительному бою за Жидовскую гору. Однако, и с занятием Мюльберга королем были достигнуты немаловажные результаты: силы обеих армий почти уравновешивались; русская армия сразу уменьшилась в своем составе на 15 батальонов и 42 орудия; нравственный дух прусских войск от этого первого блестящего успеха поднимался; после занятая Мюльберга, Фридрих II получил возможность продольным огнем обстреливать русскую армию, именно в то время, когда последней, столь мало способной к маневрированию, предстояло под выстрелами, по частям, переменять фронт налево; когда ей приходилось под тем же огнем массировать войска на тесной площади Б. Шпица, вследствие чего ни один выстрел противника не пропадал даром; наконец, присутствие прусской конницы и батарей на М. Шпшце обязывало русских беречь и свой фронт, т. е. готовиться к бою на два фронта. К счастью теснота на Мюльберге не дала возможности прусским батареям развернуться на этой горе в значительном числе; но тем не менее огонь ставшей там артиллерии был так действителен, что на Б. Шпице "...места почти не было, где бы пушки его (неприятеля) не вредили, отчего многие у нас ящики подорваны и у пушек лафеты повреждены".
Успешная атака Фридриха II на Мюльберг убедила графа Салтыкова в том, что неприятель главным образом "до самого нашего правою крыла и до реки Одера пробиваться будет". Хотя теперь план короля был очевиден, но было опасно-не опоздал ли Салтыков с соответственным контр-маневром? Не поздно ли признал он "...нужным употребить и сильные (против того) способы"?
Бой за высоты Б. Шпица.
Мы видели, что граф Салтыков, ожидая атаки на левый фланг, главным образом опасался удара превосходных сил на свой стратегически ключ-на Жидовскую гору. Только поражение гренадерского полка Шуваловского корпуса вынуждает главнокомандующего принять миры к обороне Кунгрунда и Б. Шпица.
Еще до отступления последних защитников Мюльберга главнокомандующий приказал генералу Панину переменить фронт налево крайними полками обеих линий (Ростовским и 2-м гренадерским) и усилил их гренадерскими ротами корпуса Лаудона под начальством Кампители. Общее начальство над этими войсками было поручено генералу Брюсу, которому приказано поддержать князя Голицына. Узкий хребет не позволял вытянуть в одну линию более двух полков, а потому следующие полки 2-й линии (Белозерский и Нижегородский) получили приказание образовать новую линию позади Брюса. И так, это была по счету уже пятая и даже шестая линия, выстраивавшаяся поперек бывшего фронта позиции, ибо австрийские гренадеры действовали отдельною линиею.
Генерал Брюс, несомненно, двинулся на поддержку Голицына; нет сомнения также и в том, что гренадеры Кампители, 2-й гренадерский и Нижегородский полки приняли участие в контр-атаке, но однако безуспешно: Мюльберг обратно не был взят, но дальнейшее наступление Фридриха II было задержано.
Эта задержка имела чрезвычайно важное значение для дальнейшего хода боя. Своевременное занятие пруссаками высот на Б. Шпице, командующих д. Кунерсдорф, могло бы иметь самое решительное последствие; так, в этом случае самая сильная русская батарея (левый бастион), обстреливавшая могущественным огнем переходы через пруды у Кунерсдорфа и сильным фланговым весь фронт позиции,- свободно была бы взята с тыла; следовательно, конница Зейдлица, не вступившая еще в бой, могла безнаказанно не только дебушировать между прудами, но ей облегчалась до последней степени предстоявшая атака окопов: вместо атаки куртины (фронтальный ружейный и артиллериисюй огонь) под перекрестным артиллерйским огнем с двух бастионов, Зейдлиц (при захвате выступающего левого бастиона) - атаковал бы фронт позиции только под фланговым артиллерийским огнем сильной батареи на Жидовской горе (правого бастиона) и то, вероятно, - пустые окопы, ибо и они брались пруссаками во фланг со стороны д. Кунерсдорф. Короче, с потерею сильной батареи на Б. Шлицй, защищаемой графом Румянцевым, едва ли русские могли бы держаться на центральном участка своей позиции.
Граф Салтыков и лица его окружавшие ясно сознавали значение этой батареи, честь защиты которой, к счастью, выпала на долю графа Румянцева во главе-Апшеронского, Псковского, Вологодского, 3-го и 4-го гренадерских полков; во все время боя эти войска не были тронуты с места даже тогда, когда в тылу их разыгрывалась кровавая и опасная кавалерийская схватка.
Большая часть русских войск на Б. Шпице имела уже боевое назначение, - кроме помянутых полков, прикрывавших участок Румянцева. Войска были расположены так: непосредственно за Белозерским и Нижегородским полками выстроились - Новгородский и С.-Петербургский, за ними - Лаудонов и Баденбаденский, далее - Архангелогородский, Тобольский драгунский и полк Коловрата. Таким образом только Углицкий, Вятский, Киевский и Сибирский- оставались еще как бы в резерве. В это-то время защитникам Б. Шпица и пришлось принять бой уже не на два, а на три фронта.
Дело в том, что свободное сосредоточение остатков корпуса Голицына у западного подножья Мюльберга, сосредоточение там же русских конно-гренадер, указало пруссакам (быть может и их разведки), что болота Одера не так непроходимы, как то казалось и как были о том слухи, что и повлияло на атаку пруссаков со стороны Одера. Прежде всего, неприятельская батарея выехала на одну, очень удобную высоту на правом берегу р. Гюнер и открыла огонь по бесстройной толпе Шуваловцев, смешавшихся с конно-гренадерами. При этих условиях толпа пехоты очень быстро начала исчезать к Ротефорверку, увлекая за собою и конницу, которой между болотистым берегом Одера и возвышенностью нечего было и делать.
Это отступление как раз совпадает с тем временем, когда Фридрих II решился форсировать переход через Кунгрунд. Для этого им выдвинута была на край оврага сильная батарея для фронтального и вместе с тем продольного обстреливания Б. Шпица. Прусские войска были выстроены на Мюльберге линия за линиею, так что "толстоте ея и густоте конца видеть нельзя было". Из хвоста этой густой колонны были выделены особые войска, которые, вместе с конницею принца Виртембергского, должны были атаковать высоты Б. Шпица со стороны Одера, в охват Кунгрунда, т. е. именно с той стороны, откуда только что ушли конно-гренадеры и Шуваловцы. Наконец, особая колонна готовилась к атаке со стороны Кунерсдорфа, зажженного еще утром по приказанию Салтыкова. Для русских в это время наступал важный кризис боя, так как в то же время полку, "прикрывавшему ретраншамент (Б. Шпица), за деревнею Кунерсдорфом прусская кавалерия видна была".
Инициатива атаки Кунгрунда была предоставлена правой прусской группе, в состав которой входили: пехота, взятая из хвоста войск, бывших на Мюльберге и, как сказано, - конница принца Виртембергского. Эта обходная колонна, в должном порядке перешла р. Гюнер, благополучно прошла по болотистому участку левого берега р. Одера, подошла к Кунгрунду и бросилась на высоты в двух направлениях: пехота правее, а конница левее, - ближе к оврагу. Правая прусская атака встретила блестящий отпор со стороны русских. Бригадиры Берг и Дерфельден, по приказанию главнокомандующего, успели переменить фронт и выстроить Сибирский, Низовский и Азовский полки (последние два только что прибывшие с Жидовской горы)-в 1-й, а во 2-й линии-Углицкий и Киевский полки. Бороздин усилил эти полки Шуваловскими гаубицами, "которые от полевой артиллерии подводимым полкам для дучшего действия придавались"; наконец, австрийская артиллерия правого фланга успела занять очень выгодную фланговую позицию. Правая атака пруссаков (пехотой), осыпаемая градом ружейных пуль Сибирцев и Низовцев, а также и картечью с фронта и фланга, с громадными потерями, в полном беспорядке, бесповоротно отброшена назад. Австрийская батарея, удачно содействовавшая своим фланговым огнем отражению атаки, несколько позднее присоединилась к полкам бригадира Берга, при которых и оставалась до конца боя. (См. схемы №№ 21-23).
Левая атака пруссаков у Кунгрунда, т. е. атака конницы принца Виртембергского, сперва была успешна. Неудержимым потоком, но снизу вверх, бросились прусские латники на фланг бывшего в огне Новгородского мушкетерского полка, сбили его и затем вынеслись на площадь Б. Шпица; вместе с ними, с фронта, через овраг Кунгрунд бросились и прочие войска Фридриха II. Атака конницы принца Виртембергского вызвала личное участие Румянцева и Лаудона в отражении удара; минута была тем более критическая, что и со стороны Кунерсдорфа показались войска атакующего, так что Апшеронский и Псковский полки (бригады Любомирского), стоявшие левее батареи, были отвлечены от левого фланга батареи, подавши свой правый фланг вперед. В эту решительную минуту граф Румянцев и Лаудон схватывают бывшую у них под рукою слабую конницу (полки Коловрата, Архангелогородский и Тобольский драгунский), бросаются с ними на прусских кирасир и опрокидывают последних с высоты.
Атака короля на Кунгрунд с фронта сперва была удачна: его войска успели уже взобраться на Б. Шпиц, но не могли продвинуться даже до места занятого Псковским полком, этого крайнего прикрытая слева "ретраншамента" (Румянцева), переход которого в руки неприятеля так решительно повлиял бы на исход сражения. Пехота Берга (2-й Московский, Азовский и 1-й гренадерский), поддержавшая во время наши войска со стороны Кунгрунда, несомненно способствовала тому, что был положен предел наступлению пехоты Фридриха II.
Образцово действовала и русская артиллерия. Бороздин дал пехоте только часть Шуваловских гаубиц; остальные успели занять выгодную позиццо и теперь наступила очередь для расстреливания густых масс прусских войск на Мюльберге.
Таким образом маневры по плану короля были уже приведены в исполнение, но неудачно; Фридрих II был поставлен в необходимость вести простой фронтальный бой, сбивать шаг за шагом русские войска, прибывавшие все в больших и больших силах с Жидовской горы. Король был поставлен в необходимость побороть классически сильную сторону "русского боя", боя в рукопашную, т. е. требовалось разрешить очевидно непосильную задачу для прусской армии, что только теперь хорошо узнал Фридрих II.
При этих условиях весьма понятно, что атака конницы Зейдлица во фланг массы русской пехоты, столпившейся на Б. Шпице, была единственным средством в руках короля для одержания победы. Салтыков однако не опасался этой атаки. Из его донесения прямо следует, что после отражения Сибирцами и Низовцами и др. атаки прусской пехоты, а Румянцевым и Лаудоном атаки тяжелой кавалерии... "можно уже было баталию почитать одержанной". Да оно и понятно: раз если "ретраншамент" был в руках Румянцева, то опасаться фланговой атаки было нечего: Зейдлицу приходилось врываться в открытую огненную пасть, давно приготовленную для встречи врага, и так как неприятелю не удалось сперва расстроить русских на этой сильнейшей части их позиции, то сражение, конечно, было выиграно.
Атака Зейдлица.
В то время, когда Фридрих II настоятельно требовал атаки конницы на фронт русских, Зейдлиц, хотя и не имел средства близко знать особенности нашей позиции, но обладая гениальною способностью верно определить минуту для удара, - видел, что она далеко еще не наступила. Но с другой стороны, едва ли у него были данные определить, когда будет подходить время к этой минуте. Обстоятельства боя под Кунерсдорфом были совершенно иные, чем, например, под Цорндорфом. В последнем случае Зейдлицу ясно, как на ладони, было видно увлечение 1-й линии правого фланга русских, каждый лишний шаг которых все более и более приближал правый фланг Фермора к полному поражению. Под Кунерсдорфом обратно: против него были батареи, без умолку обстреливавшие впереди лежащее пространство; под огнем этой могущественной артиллерии Зейдлицу приходилось дебушировать между прудами и, наконец, броситься (уже под перекрестным огнем) на окопы, профиль которых ему была неизвестна. Мало того, Зейдлицу было ясно видно нерешительное наступление Фридриха II после штурма Кунгрунда. При этих условиях мы находим, что знаменитому кавалерийскому генералу, получавшему одно за другим приказания короля атаковать русских, - ничего больше не оставалось, как исполнить повеление и, не разбирая обстоятельств,-атаковать на удачу.
Поле для атаки прусской конницы, западнее прудов у Кунерсдорфа, было вполне удобно: переход через пруды, развертывание и разбег хотя и были под артиллерийским огнем, но при тогдашней действительности последнего это была относительно легко разрешимая задача для образцовой кавалерии. Ей оставалось только довершить сильный удар на окопы, занятые не расстроенною пехотою, под личным начальством Румянцева, что и являлось пробным камнем, - труднейшею задачею.
Зейдлиц перевел всю свою конницу через пруды восточнее Кунерсдорфа, развернул ее на глазах у русских и затем бросился на окопы, занятые Псковским, 3 и 4 гренадерскими, Невским и Казанским полками. Пехота русского центра, давным-давно готовая к защите своих окопов, - дождалась, наконец, случая покрыть свои знамена новою славою; в данном случай ей пришлось лишь разделить эту славу с артиллериею: атака Зейддица, "под сильным пушечным огнем с наших батарей...", была моментально отбита с большим уроном.
Только теперь, когда главный нерв был надорван, когда могущественная конница неприятеля отброшена, слабейшая конница союзников, разбитая в разных местах боевого порядка, получила возможность развернуться на местности, удобной для ее действия. Как вырывается отряд из засады в подходящее время для действия и все наперерыв рвется вперед, лишь бы не потерять удобной минуты для нечаянного нападения, - так и теперь конница союзников бросилась вперед из своего неудобного положения на тесной и совершенно негодной для действия кавалерии Кунерсдорфской позиции. Конница союзников с трех выходов устремилась за расстроенною прусскую кавалерию. Два эскадрона австрийских гусар и два эскадрона кирасир Его Высочества проскочили через окопы и приняли на себя преследование Зейдлица, быстро отступавшего за пруды; остальные же части русско-австрийской конницы, задержанные дебушировашем,-нисколько запоздали. Регулярная кавалерия отыскала себе выход со стороны Лаудонова оврага, а бывшая на правом фланге-около Франкфуртского леса. Уже после того, как Зейдлиц успел укрыться за прудами, почти вся конница союзников выстроилась в следующем порядке: австрийские гусары-впереди и левее батареи на Б. Шпиц; под прямым же к ним углом - русская регулярная конница в две линии.
Общее начальство над этими частями принял Лаудон; позади его сосредоточилась конница графа Тотлебена - русская легкая и сборные эскадроны кирасир.
Раздел из книги "Записки по истории военного искуства в России"Д.Ф. Масловский. Вып. I, СПб 1891.