После победы при Пальциге гр. П. С. Салтыков, заметив, что открыт путь к Берлину и убедившись в полной пассивности Дауна, - решился захватить Франкфурт и угрожать столице прусского королевства. Эта мера подействовала на австрийского фельдмаршала. Боясь важных политических последствий от решительных действий одной русской армии без австрийских войск, Даун поспешно выслал корпус Лаудона предупредить русских в Франкфурте и действовать совместно.
Лаудон с 20,000 войска, тайно от русских, направился прямо к Франкфурту, но здесь был уже русский корпус Вильбуа, за которым к 22 августа прибыли и главные силы гр. Салтыкова.
Захватив, таким образом, инициативу в свои руки, имея под своею командою до 40 т. русских и 18 т. австрийцев и, кроме того, поблизости 16-20 т. австрийский корпус ген. Гаддика / Haddik,- гр. Салтыков решил тотчас же направить на беззащитный Берлин набег Румянцева, а затем, совместно с австрийцами, оперировать со всеми силами в этом направлении.
Нерешительность Дауна заставила гр. Салтыкова отказаться от этого и приготовиться к отступлению на Кроссен для соединения с главною австрийскою армиею.
Фридрих II, сознавая ясно критические последствия, которые могли быть от наступательных операций на Берлин, - успел прикрыть свою столицу и, переправившись через Одер ниже Франкфурта, у Герица, - 1 августа сам атаковал гр. Салтыкова, не успевшего еще оставить Кунерсдорфскую позицию. См. план (№ 9).
Кунерсдорфское поле сражения граничится: на западе - болотами правого берега Одера; на севере - высотами правого берега болотистого ручья Гюнер, у д.д. Третина и Бишофзее; на востоке - началом р. Гюнер; на юге - Франкфуртским лесом. На этом участке, от городского предместия, в направлении с запада на восток, идет отдельный хребет возвышенностей правого берега, у восточного склона которого лежит д. Кунерсдорф. Эта возвышенность имеет вид как бы отдельного, очень узкого хребта с крутыми покатостями к Одеру; с противоположной стороны, к заметным склонам хребта, прилегают холмы, перерезанные оврагами. Восточный склон этой возвышенности омывается болотистым верховьем р. Гюнер, которая, вытекая из Франкфуртского леса, огибает дугою с северо-востока Кунерсдорфскую возвышенность и, выйдя к болотам правого берега Одера, круто поворачивает на север, принимает в себя несколько болотистых жил и двумя-тремя протоками вливается в Одер у Герица.
Хребет имел протяжение: в длину - 6 1/2 тыс. шагов; в ширину, ближе к Франкфурту (Жидовская гора или Юденберг) - 2 тыс. шагов, а у Гюнер-флюс (Мюльберг) - 1200 шагов. Поперек хребта проходили овраги с крутыми берегами (Лаудонов и Кунгрунд), отделявшие три отдельные возвышенности. Самая западная из них, ближайшая к Франкфурту, Жидовская гора, командовала всею местностью и отделялась Лаудоновым оврагом от средней - Б. Шпица; эта последняя, в свою очередь, отделялась оврагом Кунгрунд от самой восточной высоты, Мюльберга, имевшей наименьшую высоту. Берега обоих оврагов крайне затруднительны для свободного движения войск, в особенности для артиллерии и для атак конницы. Около д. Кунерсдорф к Кунгрунду подходит с юга, от Франкфуртского леса, другой овраг, проходимый только в некоторых пунктах между значительными прудами (озера - Гнилое, Светлое). Между этим последним оврагом и р. Гюнер местность прерывается балкою Бекер, отделяющею восточнее Мюльберга отдельную высоту - малый Шпиц.
Русско-австрийская армия, под начальством графа Салтыкова, была расположена на Кунерсдорфских высотах до 1 августа фронтом к Одеру, занимая правым флангом Мюльберг и левым Жидовскую гору. Эта позиция графа Салтыкова вполне отвечала тем, еще не выяснившимся, условиям обстановки, в которых находилась тогда русская армия, и в этом случае неприступная с фронта позиция вполне удовлетворяла своему назначению.
Общее число русско-австрйских сил, сосредоточенных на Кунерсдорфской позиции, доходило до 60,000, против 48,000-ой армии Фридриха II
Как только обнаружился обход Фридрихом II правого фланга русских на Гериц, граф П. С. Салтыков приказал армии повернуться кругом, вследствие чего условия, при которых приходилось принимать бой, - резко изменились. Новая позиция первое время была обращена, к неприятелю "не только флангом и даже можно думать (говорит Салтыков), как бы тылом...". Глубина позиции не допускала обеспечить левый (бывший правый) фданг более, как двумя полками, расположив их фронтом к Третину, откуда показался неприятель. Спуститься с высоты и принять бой за р. Гюнер было в высшей степени рискованно, так как неприятель в этом случае легко мог овладеть Кунерсдорфскими высотами, отрезать сообщение русских с Франкфуртом и отбросить во Франкфуртский лес, не имевший дорог к Кроссену. Таким образом Салтыкову приходилось: или атаковать неприятеля, или немедленно отступить к Кроссену, или еще в более опасном направлении к Познани; наконец, он мог дать бой, заняв позицию тылом к Одеру, ожидая обхода неприятеля со стороны верх. Гюнера, т. е. со стороны бывшего своего тыла. На последнее Салтыков и решился. (Схемы №№ 21-23).
При этих новых условиях позиция имела следующие особенности. Фронт (прежде - тыл) был доступен для атаки, но войска наступающего разъединялись оврагами. Левый (при первоначально занятой позиции - правый) фланг на Мюльберге был весьма слаб по естественным свойствам местности: он обстреливался с окружавших его высот (Третинских и М. Шпиц), был доступен для атаки с 3-х сторон (с М. Шпиц, Третина и, как оказалось, со стороны Одера, по болотам) и отделен оврагами (Кунгрундом и оврагом южнее его) от войск центра и правого (ранее-левого) фланга. Хотя пути отступления отходили в двух направлениях: на Кроссен и на Франкфурт по мостам (откуда можно было следовать на соединение с Дауном, по левому берегу Одера), - но слишком очевидно, что если бы неприятель завладел Жидовскою горою, то и этими, крайне сомнительными, путями русские не могли воспользоваться; в этом случае оставалось бы единственное средство самых критических положений: честное - пробиться, а бесчестное-положить оружие.
На новой позиции Жидовская гора снова являлась стратегическим ключем позиции, имевшим теперь неизмеримо большее значение: об отступлении в случае надобности на Познань не могло быть и речи, а потому с потерею этого пункта (Жидовской горы) русская армия лишалась всех средств для дальнейшей борьбы, что оказало бы самое решительное влияние на исход всей кампании. В тоже время этот пункт оставался и тактическим ключем, благодаря командующему положению над всеми окрестностями. Переход в руки неприятеля Мюльберга и даже Б. Шпица не имел решающего влияния на исход боя за Жидовскую гору, но в том лишь случае, если оборонявшийся сумеет воспользоваться этими высотами, заставив атакующего потратить на них свои силы до решительного штурма Жидовской горы, а сам сохранит свои войска, необходимые для обороны этого важного пункта.
В общем выводе русская армия, переменив свой фронт кругом, - была близка к такому же безвыходному положению, в каком она находилась и под Цорндорфом: только одна победа могла избавить армию Салтыкова от критических последствий неудачного боя.
Конница графа Тотлебена в более значительных силах прибыла в окрестности Фраунендорфа (см. План № 9) уже тогда, когда переправа прусских войск была окончена. Передовые части конницы неприятеля завязали с русскими гусарами обычную перестрелку с коня, но появление более сильных целых частей прусской кавалерии заставило Тотлебена отступить на Бишофзее, а затем за правый фланг войск на боевой позиции.
Одновременно с переменою фронта кругом, граф Салтыков, ожидая обхода короля с юго-востока, приказал немедленно приступить к усиленным работам по подготовке фронта позиции (прежнего тыла) в инженерном отношении. Главное внимание главнокомандующего и в этом случай было обращено на усиление окопами не левого фланга (горы Мюльберг), ближайшего к неприятелю, а правого и центра: Жидовской горы и Б. Шпица. На Жидовской горе было возведено 5 батарей, из коих одна из главных, как по числу орудий, так по плану и профили построек, - обстреливала пространство впереди озер у Кунерсдорфа, а прочие встречали неприятеля фронтальным и фланговым огнем при дебушировании его из Франкфуртского леса, где были засеки.
Если бы пруссаки, одновременно с фронтальною атакою на Жидовскую гору, решились атаковать редут, построенный для прикрыт моста через Одер выше Франкфурта, к вагенбургу у Шетнова, то русские батареи в этом случай встретили бы пруссаков перекрестным артиллерийским огнем. На Б. Шпице была насыпана другая, самая сильная, батарея, которая, вместе с помянутою батареею на Жидовской горе, занимала выдающееся положение на фронте позиции, что придавало линиям русских укреплений вид бастионного фронта правильной формы. Обе самые сильные батареи составляли как бы бастионы, обстреливавшие переход через пруды у Кунерсдорфа и развертывание войск южнее их, а окопы между ними - длинную куртину, из за которой пехота с удобством могла обстреливать подступы к Кунерсдорфским высотам с фронта.
На Мюльберге были построены: четыре, относительно слабые, батареи, которые предназначались для встречи наступления неприятеля огнем со стороны Третинских высот, и простые траншеи, прикрывавшие доступ со стороны М. Шпица. Вообще, все земляные закрытия соединялись между собою непрерывными окопами, но профиль их не препятствовал действию поверх бруствера даже полковой артиллерии (особенно значительной в Обсервационном корпусе). Профиль всех окопов не успели довести до надлежащих размеров.
Одновременно с усилением фронта, графом Салтыковым были приняты следующие меры для уменьшения в высшей степени невыгодных местных условий в тылу его позиции. Кроме двух мостов у Франкфурта (около предместья), были построены еще три: два из них за Жидовскою горою и один - вне правого фланга. Пользуясь мостами за Жидовскою горою, войска могли проникнуть в южную часть г. Франкфурта, а мост за правым флангом устанавливал особую связь с вагенбургом у Шетнова. Последний из мостов был прикрыт особо возведенным редутом и окопами, занятыми тремя полками кроатов: Леполгафи, Ликанера и Вердзинера: этот "...редут и малый ретраншамент, вверх по р. Одер, которые для прикрытия наших обозов и безопасной переправы через реку июля 31-го дня устроены, також австрийского корпуса кроатами, тремя полками прикрыть был".
К рассвету 1/12 августа русские войска расположились на укрепленной позиции у Кунерсдорфа в следующем порядке.
Правый фланг, на Жидовской горе, под начальством генерала Фермора, был занят русскими войсками совместно с корпусом Лаудона. 1-й линии, исключительно русских войск, было дано наивыгоднейшее, по местным условиям, направление фронта для обстреливания скатов Жидовской горы и подступов к мостам-перекрестным ружейным и артиллерийским огнем (см. подробности на схемах № 21-23). Утром, в день боя, Черниговский полк был взят на левый берег Одера для прикрытия, вместе с Вятским полком, обоза, а его место занял Выборгский полк, бывший до того в частном резерве.
Центр позиции, между Лаудоновым оврагом и Кунгрундом, был занят 17 полками русской пехоты под начальством Вильбуа и графа Румянцева: правее большой батареи, в исходящей части горы Б. Шпиц, были войска генерала Вильбуа, а левее - графа Румянцева. По некоторым признакам можно заключить, что на участке позиции графа Румянцева во время боя находился сам главнокомандующий.
Левый фланг (гора Мюльберг) был занят только 5 полками Обсервационного корпуса, под начальством князя Голицына. 1-й и 5-й мушкетерские полки стали в 1-й линии; за ними, во 2-й,-3-й и 4-й полки, а поперек их, фронтом к р. Гюнер, - Гренадерский полк, прикрывая промежуток между линиями.
Обоз (русский и австрийский) построился в двух вагенбургах южнее Шетнау, под прикрытием Вятского и Черниговского полков, под общим начальством бригадира Бранта. В г. Франкфурте были оставлены только залоги, в составе 5-ти офицеров и 260-ти нижних чинов.
Одною из главных особенностей расположения русских войск на позиции было массирование конницы союзников и австрийской пехоты до начала боя, как бы в виде общего резерва, за правым флангом. Салтыков видимо придавал значение также и своему центру, но он и без того был сильно занят; конница, по предположению графа Салтыкова, должна была играть второстепенное значение, так как позиция по своим свойствам была удобна для действия пехоты с артиллериею. Ниже мы увидим, как граф Салтыков изменяет это первоначальное размещение по "неприятельским обращениям", что и составляет главную заслугу фельдмаршала.
Фридрих II, предпринимая свой смелый обход фланга русской армии, ожидал, что это вынудит графа Салтыкова прежде всего обеспечить свои сообщения с Познанью,-своевременно отступить в направление к Реппену; но так как не было ни малейших признаков к отступлению, напротив того, все показывало, что русские готовятся к бою на занятой ими прежде позиции, то король решил, утром 1/12 августа, привести в исполнение другой план атаки, составленный им на случай, если бы союзники оставались на Кунерсдорфских высотах. Для сего отряды генералов Финка и Шорлемера должны были сперва оставаться на Третинских высотах, привлекая на себя все внимание неприятеля следующими средствами: в обычное время в этом демонстрирующем отряде имела быть пробита своим порядком утренняя заря и, спустя некоторое время, произведена рекогносцировка ручья Гюнер, против Мюльберга. Затем, соответственными маневрами, этот отряд должен был угрожать с Третинских высот атакою русскому левому флангу, не переходя, однако, в решительное наступление до тех пор, пока войска под личным начальством короля со стороны М. Шпица не перейдут в решительное наступление для атаки того же фланга.
В 2 1/2 часа утра главные силы Фридриха II, построенные в две линии, имея конницу Зейдлица впереди 1-й линии,- двинулись к озерам южнее Бишофзее-к пунктам, назначенным для переправы через болотистую р. Гюнер. Порядок этой переправы в точности не известен; достоверно лишь то, что русская легкая конница тотчас заметила переход пруссаков в наступление и, согласно приказанию графа Салтыкова, уничтожив мост между озерами южнее Кунерсдорфа, отступила за правый фланг боевой линии. Переправа гдавных сил Фридриха II вообще была сопряжена с большими затруднениями, но окончена благополучно. Отряд прусских войск, остававшийся на Третинских высотах, демонстрировал согласно плану короля. Необходимо заметить, что составляя план действий, как для этого отряда, так и вообще для атаки, Фридрих II не имел сведений об особенностях местности и только во время марша ознакомился с нею по рассказам лесничего.
Граф Салтыков еще вечером 31-го июля с. с. был вполне ориентирован относительно положения занятого Фридрихом II на его левом фланге: хотя последний ему "совсем окружен казался", но главнокомандующий тогда "ни в излишнее об оном (левом фланге) опасение приходить, ни положение оного переменить,- причины не имеют".
В исходе 3-го часа утра, 1/12 числа, русская армия была уже в полной готовности к бою. Появление неприятельских разведчиков на фланге и впереди Б. Шпица, а также помянутые передвижения прусских войск, были приняты графом Салтыковым за рекогносцировки короля, с целью определить наивыгоднейший пункт для атаки. Действия неприятеля имели вид, "как бы король со всех сторон атаковать хотел"; а потому главнокомандующий решил, что это не более, как "высматривание, где бы удобнее атаку начать или, еще больше чем то, - скрыть, где атаковать хочет...". Таким образом, не имея никаких данных для заключения о "неприятельских обращешях", главнокомандующий решился ничего не предпринимать до выяснения намерений Фридриха II.
В исходе 9 часа утра два сильные прусские батареи открыли огонь с Третинских высот. Несколько позднее неприятельская артиллерия выехала на позицию на М. Шпиц и около прудов южнее Кунерсдорфа; в этих же двух направлениях показались маневрирующие прусские войска. Русская артиллерия с своей стороны тотчас же отвечала сильным огнем, и в 10 часов утра артиллерийская канонада была уже в полном разгаре.
Зорко следя за маневрами Фридриха II, граф Салтыков окончательно остановился на предположении, что король "в одно время против нашего правого и левого крыла атаку начнет; в виду чего остановился на контр-маневре, основная идея которого состояла в том, чтобы "... навлечь всю неприятельскую армию на одно левое крыло... " так как тогда он, Салтыков, мог "...тем лучше... по неприятельским предприятиям свои распоряжения делать *)".
*) Это место в донесении главнокомандующего изложено так: "Хотя (доносит граф Салтыков) навлеку всю неприятельскую армию на одно левое крыло, но тем лучше в состоянии буду по неприятельским предприятиям мои распоряжения делать",
Таким образом план оборонительного боя графа Салтыкова и заключался в том, чтобы главнейшим образом беречь свой правый фланг и не слишком упорствовать Фридриху II при первой его атаке маловажного левого фланга, (т. е., не подкрепляя Голицына), действуя впоследствии в зависимости от "предприятий" противника. Для этого, кроме уничтожения Тотлебеным помянутого моста, им было приказано зажечь Кунерсдорф, дабы тем уменьшить неприятелю удобство развертывания сил по другую сторону оврага, южнее помянутой деревни.
Раздел из книги "Записки по истории военного искуства в России"Д.Ф. Масловский. Вып. I, СПб 1891.