9 октября 1760
, 250 лет назад, на исходе пятого года Семилетней войны – Россия участвовала в ней первоначально на стороне антипрусской коалиции – русские войска впервые вошли в Берлин. Генерал Тотлебен, принявший капитуляцию прусской столицы, был позднее приговорен к смерти по обвинению в шпионаже на Пруссию.
3 октября 1760 года население Берлина было взбудоражено внезапным появлением казаков на возвышенностях против Галльских и Котбусских ворот. Казаки составляли авангард шеститысячного корпуса под командованием генерал-майора графа Тотлебена – “лихого саксонца на русской службе”, до войны одно время проживавшего в Берлине. Корпус генерал-лейтенанта графа Чернышева следовал за Тотлебеном на расстоянии 1 – 2 дневных переходов, осуществляя прикрытие.
Решение о набеге на Берлин было принято в Санкт-Петербурге по настоянию австрийских союзников. Вена надеялась отвлечь таким образом значительные силы пруссаков для защиты столицы, чтобы облегчить положение своей армии, блокированной в Силезии. Не полагаясь вполне на русских – отношения между союзниками строились на недоверии и взаимных подозрениях – австрийцы направили к Берлину 16-тысячный вспомогательный корпус под командованием графа Ласси, сына российского фельдмаршала. Его подход с учетом расстояния от места дислокации корпуса в Силезии ожидался не раньше 10 октября.
Берлин, защищенный наполовину слабыми стенами, наполовину – деревянным палисадом, являлся, по сути, открытым городом. Боевые качества гарнизона, насчитывавшего 1,5 тыс. человек и состоявшего главным образом из насильно завербованных военнопленных, были невысоки. Перебежчики заверили Тотлебена, что гарнизон при первой тревоге сложит оружие.
Все вышло иначе по вине ряда выдающихся военачальников Фридриха, на несчастье Тотлебена находившихся в то время в Берлине. Им удалось организовать оборону. Получив в ответ на требование капитуляции решительный отказ, Тотлебен, все еще рассчитывая на легкую победу, обстрелял цели в центре города. Предпринятая для устрашения, бомбардировка не принесла желаемых результатов. К вечеру на возвышенности у Галльских ворот была установлена вторая батарея. Стрельба велась по воротам, Ронделю (ныне Франц-Меринг-Платц). Ядра разлетались по всей Фридрихштрассе, возникли пожары.
Несколько ядер, выпущенных в тот вечер по Берлину, сохранились. Их можно увидеть в районном музее Фридрихсхайн-Кройцберг. Бомбардировка вдохновила известного тогда берлинского поэта, “немецкого Горация”, Карла Вильгельма Рамлера на создание “Оды пушке”: “О, ты, чудовище, в аду рожденное; раскаленный металл и грохочущий огонь из разверзнутого вулканоподобного жерла изрыгающее ...” и т.д. и т.п. Проникнутая патриотическим пафосом, ода Рамлера пользовалась особой популярностью в эпоху наполеоновских войн. Написал ее поэт одним махом, под грохот канонады.
В начале двенадцатого русские гренадеры пошли на штурм. По свидетельству князя Прозоровского, будущего фельдмаршала, возглавившего атаку на Галльские ворота, из трех отрядов, направленных в дело, один потерял в темноте дорогу и, проплутав, возвратился; второй остановила артиллерия противника и лишь он сам, положив половину своих людей под шквальным огнем, обратившим ночь в день, сумел прорваться до заполненного водой рва. Здесь выяснилось, что перейти ров по причине глубины не удастся. Пришлось отступить.
Провал штурма имел серьезные последствия помимо людских потерь: весь наличный запас боеприпасов был за ночь истрачен, большая часть орудий, из-за расстояния от целей заряжавшихся порохом сверх нормы, вышла из строя. Без артиллерии взять город было невозиожно. Тотлебен отступил к Кепенику, ожидая подкрепления от Чернышева, которому были отправлены гонцы с известием о неудаче.
Прибывший 6 октября, Чернышев выбрал для своего лагеря Лихтенберг на правом берегу Шпрее. Его первой заботой было подчинить себе Тотлебена: в силу своего ранга он выдвинул претензию на общее руководство операцией. Тотлебен, оставшись на левом берегу, игнорировал его приказы, на требование Чернышева перейти к нему, было отвечено отказом. Честолюбивый сверх меры, “лихой саксонец” не расстался, невзирая на досадный прокол, с надеждой прославиться взятием вражеской столицы. Еще один честолюбец, граф Ласси, прибыл с малой свитой под Берлин, опередив своих солдат на несколько дней, и, первым делом, направил в город парламентера с требованием капитуляции. От своего имени.
Тем временем защитники города также получили подкрепления из Саксонии и Померании, так, что соотношение сил несколько выровнялось. Обе стороны готовились к решительной схватке. Ураган небывалой силы, разразившийся 8 октября, спутал все карты. Ветер вырывал деревья с корнем; валил с ног людей и лошадей; были опрокинуты большие участки палисада, окружавшего Берлин. Штурм не смог, однако, помешать приходу австрийцев. Те прибыли на два дня раньше, чем ожидалось, и расположились лагерем в Темпельхофе.
С приходом австрийцев численное превосходство осаждающих стало подавляющим. Военный совет защитников, созванный вечером 8 октября, принял решение сдать город. Ночью прусские части начали отход к Шпандау; гарнизон, оставленный в Берлине, принес капитуляцию Тотлебену – от него, как от бывшего берлинца, ожидалось больше снисхождения к побежденным.
С готовностью приняв капитуляцию, Тотлебен занял своим отрядом Берлин – первым встречным в городе, по свидетельству князя Прозоровского, оказался подполковник Ржевский, присланный от Чернышева парламентером – и назначил своего подчиненного комендантом. Лишь затем он известил конкурентов, поставив их перед свершившимся фактом. Те прибыли вскоре, взбешенные до предела. На глазах у жителей произошла бурная ссора между победителями. Тотлебену пришлось, в нарушение условий капитуляции, допустить часть австрийцев в город. Своим солдатам он отдал приказ стрелять по союзникам, если те будут устраивать беспорядки. Чернышев кратко ознакомился с прусской столицей, переговорил с горожанами и скрылся затем, вне себя от гнева, в замке Фридрихсфельде, избранном им в качестве резиденции, оставив Тотлебена хозяином в городе. Все сцены известного романа Шишкова “Емельян Пугачев” с участием Чернышева в Берлине являются ни чем иным, как вымыслом писателя.
Русская конница ударила в тыл отступавшим к Шпандау пруссакам и взяла свыше тысячи пленных, среди которых нашелся и единственный сын Тотлебена, в то время прапорщик в полку Дона, позднее – прусский подполковник. К сожалению, история не сохранила подробностей семейной встречи при столь необычных обстоятельствах.
Встреча жителей Берлина с “ужаснейшим врагом”, каким представлялись им русские, произошла на удивление мирно. Современники-немцы не устают восхвалять Тотлебена за гуманность его краткого правления и тот порядок, что поддерживался в захваченном городе российскими войсками. Хуже досталось окрестностям столицы, полностью разграбленным союзниками. В особенности саксонцы, сводившие таким образом старые счеты с пруссаками, отличились в грабежах и варварстве. Казаки, впрочем, отстали от них ненамного. Награбленное сбывалось в Берлине, за гроши или в обмен на спиртное: солдаты Тотлебена ночевали в Лустгартене под открытым небом на мокрой соломе; начиная с 8 октября, не переставая, шел дождь.
Союзники разорили арсенал, монетный двор, литейную, где отливались пушки, взорвали пороховые мельницы. Прусские “газетиры” были приговорены к порке шпицрутенами за распространение лживых сведений о союзных дворах, дело ограничилось, впрочем, публичным сожжением газет с антирусскими и антиавстрийскими публикациями. Жители Берлина восприняли эту акцию как проявление личной мести со стороны Тотлебена, оскорбленного газетной статьей, где он был назван авантюристом. Некоторые авторы гордились всю жизнь сожжением их произведений, видя в этом своего рода признание.
Оккупация Берлина продолжалась недолго. Уже 11 октября были получены известия о приближении прусского короля с войском. Цель операции – выманить пруссаков из Силезии – была, таким образом, достигнута. Большинство частей покинуло Берлин 12-го, последнее русское подразделение – вечером 13 октября. Кроме захваченных трофеев и контрибуции, вместе с призовыми для войска составившей 1,7 миллиона талеров, они увели с собой пять тысяч пленных.
В начале следующего, 1761 года, Тотлебен, находившийся в результате взятия Берлина на вершине славы и популярности, установил по собственной инициативе переписку с Фридрихом Великим. По донесению подчиненного ему офицера, силезского немца фон Аша, он был арестован и в цепях отправлен в ставку командования. Одновременно был задержан его курьер, у которого изъяли написанные рукой Тотлебена письмо к Фридриху и описание маршрута русской армии – последний, впрочем, к тому времени уже не являлся секретом. На следствии, пережившем двойную смену власти в России, Тотлебен показал, что намеревался, добившись доверия Фридриха, заманить того в ловушку – план, достойный авантюриста.
В 1763 году военный суд приговорил Тотлебена как изменника к смертной казни. Он был, однако, помилован новой правительницей России, Екатерина заменила казнь изгнанием. Генералу было возвращено конфискованное имущество и выплачено жалование за все время, проведенное под следствием. Тотлебен возвратился в Германию, где одно время был занят обустраиванием своего родового поместья. В 1769 году, по другим сведениям, уже в 1768 году, он неожиданно для современников вновь объявился в России, был прощен и направлен во главе особого корпуса в Грузию для ведения войны против турок. Тотлебен умер своей смертью в Варшаве в 1773 году, будучи генерал-лейтенантом, отмеченным высокими наградами России, и был похоронен со всеми воинскими почестями. Его история остается доныне загадкой.
Впоследствии, при обращении к такой славной странице истории русской армии, как взятие Берлина, стало традицией принижать или вовсе замалчивать участие в событиях “немца” Тотлебена, в ряде публикаций 40-х годов его имя не упоминается вовсе. В романе Шишкова он выведен карикатурным прохвостом. Тотлебен не был безукоризненным человеком, но таковы большинство деятелей, прославивших себя в истории.
В. Кузнецов
Статья размещено на правах рукописи с разрешения автораПри использовании материалов страницы активная ссылка на сайт SYW-CWG.narod.ru обязательна.