Казаков дает возможность своим героям

Казаков дает возможность своим героям созерцать его, почерпнуть из этого родника новые силы, почувствовать, как душа наполняется незримым светом, любовью к людям и окружающему миру.

У писателя Ю.П. Казакова свое, уникальное «чувство природы» (Гумбольдт), унаследованное им от талантливых классиков русской литературы ХIХ и ХХ веков (М.Ю. Лермонтова, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, И.А. Бунина, М.М. Пришвина и др.) и трансформированное в индивидуальную «гипотезу бытия» (Мусатов). В этом бытии особая роль отводилась человеку, «взятому с некоторой точки зрения, во взаимодействии

подобранных писателем признаков» (1). Действительно, Ю.П. Казаков в своих рассказах

отдавал предпочтение человеку мыслящему, с богатым внутренним содержанием, умеющему найти общий язык с природой и услышать от нее «вещий отклик» (Кузьмичев). По этому так сильно в казаковских героях стремление к преодолению отчуждения от природы, а в ряде случаев очевидно максимальное сближение души человеческой и природной.

«Чувство предельной слитности» человека и природы «начинается с особой позиции

автора, с особой точки зрения и осмысления мира» (2). Подобную же мысль однажды

высказал и один из учителей Ю.П. Казакова писатель К.Г. Паустовский: «Природа требует

пристального глаза и непрерывной внутренней работы по созданию в душе писателя как

бы «второго мира» этой природы, обогащающего нас мыслями и облагораживающего

нас увиденной художником ее красотой» (3).

К.Г.